вот еще про деда ) а вот где про него в Rolling Stone написали я так и не нашел :-(
и еще)
Путиловский потомок
Санкт-Петербург начала прошлого века. В одном из царских приютов Николая II воспитывался тихий мальчик - Ваня Фирсов. Вырос, отслужил, как все в армии.
В смутные времена после революционных преобразований 20-30 годов, наш Иван Фирсов жил в Питере, как поется в песне, за фабричной заставой. По грубому, с густым басовым акцентом, не терпящем возражений, призывному гудку, вставал он поутру с кровати, и шел на дающий хлеб для жизни большой Путиловский завод. Работал бы, да работал. Но, вокруг, в те годы нэпа и появившихся, нежданно свобод - расцвела бурным цветом малина. И засосала она, опасная эта трясина его, Ивана, в свои жизненные водовороты. Да и как всеобщая повинность, подоспели здесь же, массовые политические репрессии. Короче, слетел наш парнишка на постоянное проживание в разрастающийся по всей России архипелаг ГУЛАГ. Судьбе угодно было отправить Ивана в Карелию, в Сегежский район. В глухом лесу, в десяти километрах от дорог появился небольшой лесопункт. Назвали его Кяргозеро. Там, в глубинке, в середине тридцатых и родился Герман. Он, конечно же, помнит деревянные бараки, те знаменательные "тридцать восемь комнаток и общий туалет", многие другие прелести ядреного соцреализма. Когда началась война, семья была переселена в Коми республику. В середине сороковых Фирсовы в Петрозаводске. Герман, любивший музыку, и пытливо наблюдавший за пяльцами гармонистов, поступает в музыкальное училище. Кто тогда знал, что этот паренек с гитарой, поющий все подряд, станет своеобразной историей рока, живой ее строчкой до наших дней третьего тысячелетия.
Русский рок начинался с песни "Темная ночь" и музыки из кино.
Это Герман знает по собственному опыту, и 47 годам, прожитых в русском рок-н-ролле. - Мы играли на танцах в клубных поселках, на летних, открытых эстрадах, в небольших ресторанах, еще когда училищь в училище. Состав нашего оркестра был прост, как и музыка, перепеваемая нами. Простая, семиструнная гитара, контрабас, какой-нибудь барабан, аккордеон, и иногда - саксофон. Сначала пели даже без микрофона. Иногда, играли перед киносеансами. Конечно, в основе репертуара музыка кино, и наша, отечественная песенная классика разных лет. Людям, скажем, очень нравилась песня "Темная ночь", модные фокстроты, танго. Мы же всегда старались дать прикурить по настоящему публике, побольше драйва, задиритости в музыке. Это и были истоки русского рока, несмотря на то, что на дворе шли крутые пятидесятые. Много позже, появились первые ВиА, сплошной, серой массой заполнившие все подмостки страны. В них, правда, рок тоже прятался, как мог. Потому и выжил, вырываясь на свободу только на закрытых, молодежных вечерах.
С большой тоской и глубокой печалью вспоминает Герман, как проходили многочисленные конкурсы этих ансамблей под эгидой комитетов комсомола и отделов культуры. Можно было петь только песни советских композиторов, и о комсомольских стройках. Своя, по большому разрешению, одна песня могла быть, но только патриотического содержания, с оптимизмом, и желательно, в темпе веселого марша. - Я же в те годы, как мог, старался уйти от этих идейных догм, продолжил живой реликт рок-н-ролла. Сочинял собственные композиции инструментального плана. В них рок дышал полной грудью, поскольку ноты, гитарные звуки не подвластны никому, кроме автора. Их нельзя оценить с бюрократической или номенклатурной позиции. Жюри попадало впросак, с умным выражением пытаясь обсудить, что же оно услышало. И композиции с условным названием о космических далях, или протест против агрессии в развивающихся странах, получали проходные баллы, и даже дипломы конкурсов.
Гитарные звуки - это формула крови, текущей в моих сосудах
Когда в зале сегежского, местного ДК погас свет, на фестивальную рок сцену 2003 года вышел всего один человек. Он не спеша взял в руки любимую гитару, повернул ручку громкости, и в горячее пространство возбужденного зала понеслись искрящимися очередями, трепетные звуки души русского рока, живущего, как оказалось, уже столько неспокойных лет в жизни конкретного человека Германа Фирсова. Ему ныне - 67. С гитарой он неразлучен, практически ежедневно. В небольшой, деревенской избе Кяргозеро, бывшего номерного поселения Гулага, среди лугов, и вековой, природной тишины, и сегодня стоит достаточно серьезный, 100 ваттный аппарат. Рядом пять гитар разных фирм и времен. Раскиданы пачки нотных тетрадок, в которых шариковой ручкой написаны и теснятся на тугих линеечках струн переложения произведений Баха, Глюка, Моцарта, собственные композиции для гитары.
- Без гитары, я свою жизнь не представляю, рассказывает Герман. Настоящий музыкант должен жить своим инструментом. В нем несметные сокровища звуков и возможностей. И до конца понять гитару я не сумею, как, наверное, и многие другие гитаристы. Это поистине космический инструмент. Есть много стилей, направлений в роке, но я, возможно, все же создам к личному юбилею свой, неповторимый формат. Называться он будет, скажем так, "Трэш, клэш и Бангладеш".
Гитарные звуки - это формула крови, текущей в моих сосудах, поэтому играть буду до последнего дыхания.
Владимир ПУХОВ Для газеты Жизнь
