тупинамбур писал(а):
книженцыя называется 100 страниц о группе МАСТЕР
есть у меня эта книженцыя, да там про драм-машину ни хрена не было. Мож, какая другая книжка вышла?
добавлено спустя: 2 дняИнтервью Андрея Большакова журналу СЕМЬЯ И ШКОЛА, сентябрь 1990.
«Мастер тяжёлого рока»
Андрей Большаков с детства увлекался рок-музыкой. Подростком начал учиться играть на гитаре; и, как часто случается, увлечение вскоре переросло в серьёзную работу – сначала в ансамблях «Фламенко», «Коктейль», «Зигзаг», потом в «Арии». Сейчас он представляет группу «Мастер», играющую хэви-метал. Образовавшись в 1987 году на уринах прежней «Арии», «Мастер» с тех пор имеет огромное число поклонников по всей стране и даже за рубежом. Сейчас группа гастролирует в Бельгии и ФРГ. Год назад выпустил первую пластинку, сейчас вышла вторая. Руководитель, лидер-гитраист и композитор «Мастера» А. Большаков сегодня наш гость.
- Все группы, которые играют в тяжёлом стиле, используют театрализацию, то есть если они поют про чудовищ, потусторонний мир, про сатану – это всё спектакль. Они сами в это не верят. «Мастер» в своём творчестве пытается за счёт сценического действия создать атмосферу не «чернушную», а наоборот – атмосферу лёгкую, разряжённую, вызывающую. При условии, что мы очень серьёзно относимся к своему творчеству, к тому, что мы сейчас делаем. И музыкальный материал у «Мастера» стал гораздо сложнее, нежели прежде. При этом у нас улыбка на лицах, новые костюмы. Беда наших групп хэви-метал в том, что они се заковываются в «латы», в чёрную кожу – все похожи друг на друга, все стараются быть одна другой суровее. «Мастер» идёт от обратного: мы отказались от шипов, у нас на джинсах нашиты разноцветные кусочки материи, у меня болтаются бантики. С одной стороны, это воспринимают как какой-то пиратский элемент, и в то же время – это как «Петрушки».
А. Большаков продолжает: - Дело не в том, как выглядит человек, не его антураж, сценический имидж, а то, как он пытается донести свою правду до людей. Заблуждение, когда говорят, что если серьёзная тема, то нужно выходить в «тройке» и петь с каменными лицами: «У деревни Крюково погибает взвод». Таким людям не верят. Найти правильные слова, которые «дойдут» - самое важное. Мы выходим на сцену, и публика видит, что мы – такие же, как и она. Мы их ребята, свои ребята. Мы не будем им врать! И когда «Мастер» поёт о серьёзных вещах, многие подсознательно начинают понимать, что коли мы поём об этом, то это правда.
Мне надоело оправдываться и доказывать, что то, чем мы занимаемся – не хулиганство, не безделье, что это нам очень нужно, нужно сем, не только нам. И пора кончать этот нелицеприятный, беспредметный разговор о том, нужен ли рок и можно ли рок. Он существует. И это – не мода. Потому что это культура и достояние народа. Когда рок-музыку загоняли в подвалы, она всё равно существовала – но в каких уродливых формах! В конечном итоге, рок – это музыка протеста. Протеста против чего? Он заставляет людей думать, не соглашаться с чем-то, то есть, пропустив через себя ту информацию, которая выдаётся на сцене, люди составляют уже силу. Те, кто запрещает рок-музыку либо всячески пытается её приукрасить – понять всю важность этого не могут. Ведь запретить проще, чем понять. Именно понять и спуститься «с высот» до нашего уровня, вникнуть в суть проблем Ирок-музыкантов, и молодёжи, их слушающей. Почему она интересуется именно металлом? Не потому, что наши слушатели – хулиганы и бездельники. К року тянутся они потому, что их лишили практически всего – и не дали ничего взамен. Их заставляют только учиться. Учиться надо, безусловно. Но ребятам хочется как-то заявить о себе, но как? Ходить в кружок кройки и шитья? В шестнадцать лет хочется получить более интересное, энергичное занятие.
- Значит, теперь все дружно пойдём на металл?
А. Большаков: - Пусть существует всё! И рок, и джаз, и классика. Но пусть туда никто не загоняет! Когда меня заставляют слушать классику, да ещё в худшем варианте – это только отталкивает. Подростки – это возраст максимализма, нигилизма даже. Здесь важно проявить гибкость и тонкость – а где они у нас, вокруг нас – чувства терпимости и терпения, умения понять и пойти навстречу? И поэтому у нас подрастающие ребята становятся «трудными». Мне было страшно узнать, что у нас за 1987 год было осуждено 88 тысяч подростков, из них половина – с лишением свободы. Возможно, есть шпана, так сказать, «в корне» - они родились в подъезде с ножами – я об этих не говорю, они и на концерты хэви-метал приходят в шипах, наперстниках… Но разве всё сводится к ним? Я думаю, если человек интересуется рок-музыкой – это уже хорошо. Если они не интересуются ничем – вот это страшно. Духовное обнищание, безнравственность… В одном городе нам говорили, что люди, которые не увлекаются хэви-метал-роком – морально устойчивые. А чем они интересуются? Ничем! Вообще. И эти бесконечные разговоры, что нормальные мальчик и девочка должны слушать классическую музыку, ходить в Третьяковскую галерею или Пушкинский музей… Да, безусловно! Но если им это не близко сейчас? Классику невозможно заставить полюбить.
Как я пришёл к классике? Одно время я её просто ненавидел. Так у каждого бывает. Потом совершенно случайно взял у друга пластинку Вивальди. Вопрос был решён однозначно. Когда я впервые услышал Глюка по радио – тут же заинтересовался и Бахом, и Бетховеном, и Моцартом. Однажды я, идя на концерт, услышал в зале репетицию «Виртуозов Москвы» - я случайно проходил мимо через зал. И не смог уйти – просидел полтора часа! Звучание струнного оркестра меня потрясло. Теперь сам могу сказать, что классика – это шедевры, это гениальная музыка. Но не надо бить классикой хэви-метал, пусть все стили будут существовать независимо. Почему мы такое неуважение к рок-музыке питаем? Классика тоже бывает разная. И рок-музыка тоже. И рок-группы бывают плохие и хорошие.
- «Мастер» использует классику в своём творчестве?
- У нас есть мелодии, которые, как правило, не используются в хэви-метал, тем более в трэш-метал – опять же в отличие от всех групп. Трэш-метал идёт от речитатива, а у нас распевные мелодии, то есть мелодия остаётся истинно русской, какая она у нас есть на самом деле. Тоже несоответствие с тем стилем, который мы якобы проповедуем… И клавишные мы используем весьма умело, фоном – очень мало. Между вещами наш клавишник играет свои сочинения, сделанные, грубо говоря, в классической обработке. С одной стороны, это даёт людям на контрасте почувствовать прелесть звучания органа или гитары. С другой – после гитарного шума это даже на самых «трудных» подростков оказывает магическое воздействие. Я не говорю, что «Мастер» несёт какую-то воспитательную функцию, но хотим мы этого или нет – всё равно так получается. Многие группы хэви-метал используют классику, особенно Грига, Моцарта, Бетховена и Баха в своей обработке. И люди, слушая их, знают, что это классика. А противопоставлять один стиль другому – неправильно: в классике будто всё чинно и прекрасно, а в хэви-метал – шумно и ужасно. Свои законы, свои каноны в любом направлении искусства.
Вам не нравится – пожалуйста, не ходите на концерты хэви-метал. Ходите на классику, если она вам ближе. Но должен сказать, что на классических концертах публика ведёт себя так, что многие группы хэви-метал позавидовали бы такой публике. Я бывал на таких концертах и на джазовых тоже. Уж там папы седые 50-ти лет стулья ломают и визжат, как маленькие дети – я видел сам своими глазами – орут так, что вообще ничего не слышно…А вот малолетки 15-16 лет считаются несмышлеными, они такие-сякие. Да им и можно кричать, пока молодые… Пока молодые… Потом они вспоминать только будут где-нибудь там, на кухне или с детьми, за стиркой…
- Или за джазом…
- Именно! Или за джазом. Пожалуйста, пример. Мы недавно были на гастролях в городе Ровно. Ко мне подошёл человек, который любит джаз и ненавидит хэви-метал. Мы как-то холодно разговаривали, что джаз – это очень интересно, что-то нравится, что-то нет. И думаю: когда же он будет нападать на хард и хэви? А он всё молчит и молчит. Тогда я его спрашиваю: как вы относитесь к хэви-метал? Он отвечает, что это просто «не моё»: «Пусть существует, но это не моё». Вот самый оптимальный, самый умный подход. Многие высказывают такое, что за голову хватаешься: говорят, будто металлисты – фашисты, подонки. Только потому, что они ходят во всем чёрном. Но чёрная кожа модна, солидна. Если чёрную кожу носит взрослый человек – это считается нормальным. Как только одевает молодой – так это уже фашист? Очень странный, поверьте, подход. Я категорически против шипов и цепей, потому что бывают случаи, когда кто-то случайно на концертах задевал других, размахивая руками. Пусть лучше куртки проклёпанные, но не шипы. Если с кем у нас и умеют бороться, так это с металлистами. Как по сценарию: на каждом концерте наряд милиции, полазал дружинников – работать мешают изо всех сил. В нашей стране так принято: сами создаём себе трудности, сами потом их преодолеваем.
- Почему произошёл взрыв металломании?
- Хард-рок никогда и не умирал. Он был не так популярен, но тем не менее всегда оставался жить. Почему произошёл взрыв? Всё развивается по спирали. На смену сладкой музыке должно было прийти что-то жёсткое, эмоциональное. Сначала был панк, но он оказался несостоятельным, потому что, кроме разрушения ничего не нёс в себе и слабо убеждал в чём-либо… В отличие от панка, металл – музыка очень организованная. Многие группы хэви-метал поднимают весьма серьёзные проблемы. Кстати, Anthrax - единственная группа, к которой мы сейчас боле или менее тяготеем по сценическому имиджу. Есть у них песня, называется I Am The Law, про то, как после ядерной катастрофы выжила кучка людей и у них есть человек, который говорит, что он сам закон, и он всё вершит. В следующей песне поётся о том, что этот маленький ветхий старичок раньше был гестаповцем. Потом есть текст, в котором говорится, что русские не настолько глупы, чтобы хотеть войны, как об этом говорят в США. У Anthrax весьма умные тексты и очень образные.
- Что тебе нравится в «Мастере» сегодняшнем?
- То, что у нас нет штампов, нет псевдопрофессионализма, присутствующего во многих коллективах, которые всегда работают одинаково – не хуже, не лучше: тихонечко отыграли, гитраки сложили и уехали. У «Мастера» же концерт на концерт не похож. Бывает концерт просто великолепный, бывает просадный, в зависимости от настроения каждого члена группы в отдельности, в целом от биополя на сцене. Потому что у нас всё построено на личных контактах и ощущениях, всё на личном обаянии, на взаимодействии друг с другом. Причём мы либо улыбаемся, друг от друга заводимся, либо у нас просто стена отчуждения. Если зал холодный, «не наш» зал, в котором сидят люди, пришедшие просто посмотреть – «галстуки», как мы их называем, потому что, особенно на периферии, в костюмах, галстуках сидят с жёнами – я не против этой публики. Но, с другой стороны, если они пришли не слушать, а просто убить время, обсудить, у кого какие ботинки – это печально. Только когда есть обмен энергией с залом, только тогда можно рассчитывать на успех.
- Всё-таки, что вы будете делать, когда волна хэви-метал пройдёт?
- Нас об этом уже спрашивали… Не знаю. Когда был популярен хард-рок – я всегда находился в движении, ожидая и разыскивая новые формы, какие-то пути. Я пытался между панком, нью вейвом и хард-роком найти новые направления. То же самое и сейчас. Я думаю, что хэви-метал будет видоизменяться, утяжеляться, пока это не самая агрессивная музыка.
