ВАЛЕРИЙ ГАИНА > Интервью с Валерием Гаиной
Валерий Гаина ненадолго приехал в Питер. Александр "Alexx-Off" Молодяков, Виталий Куликов и Владимир Петров (vovkapetrov) не могли упустить возможность пообщаться с легендарным музыкантом. За два часа живого общения Валерий ответил на некоторые наши вопросы.
Как образовался Круиз?
Валерий Гаина:
- На основе ВИА "Молодые Голоса". Это было нечто такое фьюжн- или джаз-роковое – четыре вокалиста, духовая секция… Это был год 1979-80. У нас на клавишах в то время появился Сарычев. И я был одним из тех, кто настаивал на необходимости писать свою музыку, делать что-то другое, а не просто исполнять песни советских композиторов, которые нас обязывали играть. И это в конце концов стало реальностью.
В принципе, Круиз как идея уже был в 1980 году. Появилась первая пятёрка песен. Мы стали делать определённые блоки на концертах из таких вещей, как "Волчок", "Кошмарный сон", "Послушай, человек", "Музыка Невы". Эти песни позже вошли в первый альбом Круиза. И мы заметили совершенно непонятную реакцию зала – как только мы начинали эти песни играть, публика тут же сходила с ума. Ни с того ни с сего. Этих песен тогда не знали - не было записей. А они устраивали фурор на концертах. Тогда ведь люди ходили практически на любые группы. "Молодые Голоса" тоже работали по два, по три дня в каком-нибудь городе. И на второй-третий день обычно разносились кассы. Потому, что по городу успевала пройтись молва, что эта группа вставляет так, что мало не покажется!
И мы для себя сделали выводы очень быстро, что в этом направлении и надо идти. Вот наша дорога, вот наша музыка, которую мы должны на сегодняшний день исполнять и продвигать, и она нам принесёт успех. Вот так и зародился Круиз. В 1981 году, по моему весной, мы утвердили за собой это название. И стали работать в Тамбовской филармонии.
В принципе, Круиз как идея уже был в 1980 году. Появилась первая пятёрка песен. Мы стали делать определённые блоки на концертах из таких вещей, как "Волчок", "Кошмарный сон", "Послушай, человек", "Музыка Невы". Эти песни позже вошли в первый альбом Круиза. И мы заметили совершенно непонятную реакцию зала – как только мы начинали эти песни играть, публика тут же сходила с ума. Ни с того ни с сего. Этих песен тогда не знали - не было записей. А они устраивали фурор на концертах. Тогда ведь люди ходили практически на любые группы. "Молодые Голоса" тоже работали по два, по три дня в каком-нибудь городе. И на второй-третий день обычно разносились кассы. Потому, что по городу успевала пройтись молва, что эта группа вставляет так, что мало не покажется!
И мы для себя сделали выводы очень быстро, что в этом направлении и надо идти. Вот наша дорога, вот наша музыка, которую мы должны на сегодняшний день исполнять и продвигать, и она нам принесёт успех. Вот так и зародился Круиз. В 1981 году, по моему весной, мы утвердили за собой это название. И стали работать в Тамбовской филармонии.
И году к 1982-му тот же самый "Волчок", по-моему, даже глухие знали наизусть…
Валерий Гаина:
- Это уж точно! Мы идём по улице, а из любого окна звучат одни и те же песни – наши песни! Это уже после того, как мы записали первый альбом. Слухи о нас ходили. Нам звонили, нас приглашали. Но проблема уже заключалась в том, что из-за ажиотажа - а власти городов этого страшно не любили - нас очень часто прикрывали. Наши концерты отменяли, ещё когда мы были "Молодыми Голосами". И это являлось проблемой. С одной стороны, мы, не боясь, двигались в этом направлении, а с другой - мы не осознавали, куда мы идём и к чему всё это может придти.
А пришло это всё к тому, что нас фактически постоянно закрывали. Ни одного города в первом составе Круиза мы не отрабатывали до конца. Нас постоянно снимали власти города. Первый концерт работаем – сидит комиссия городского комитета по культуре и говорит, что нам такие не нужны. А у нас и костюмы были тогда уже экстраординарные по меркам нашей советской действительности, и длинноволосые ребята выходили на сцену. В общем, всё это пугало их. А песни – тем более. Поэтому искали проблему в текстах. "Волчок" тоже был антисоциальной песней! Это трудно себе представить. В то время, если ты выглядишь не так, если ты противопоставил себя системе, то ты можешь хоть про цветочек алый петь, но всё равно будешь антисоциален. Вот такое время было.
А пришло это всё к тому, что нас фактически постоянно закрывали. Ни одного города в первом составе Круиза мы не отрабатывали до конца. Нас постоянно снимали власти города. Первый концерт работаем – сидит комиссия городского комитета по культуре и говорит, что нам такие не нужны. А у нас и костюмы были тогда уже экстраординарные по меркам нашей советской действительности, и длинноволосые ребята выходили на сцену. В общем, всё это пугало их. А песни – тем более. Поэтому искали проблему в текстах. "Волчок" тоже был антисоциальной песней! Это трудно себе представить. В то время, если ты выглядишь не так, если ты противопоставил себя системе, то ты можешь хоть про цветочек алый петь, но всё равно будешь антисоциален. Вот такое время было.
То есть на группу постоянно давили?
Валерий Гаина:
- Совершенно верно. Был единственный плюс от этого. Саша Монин постоянно заболевал на концертах. Он не тянул неделю-другую в каком-то городе. И слава Богу, что нас прикрывали, потому что он всё равно не допел бы эти концерты. Но всё-таки были такие города, как Ленинград, Москва, где с нами уже считались. Считались в каком смысле – против нас не попрёшь. Что с этой массой народа делать, которая пришла на концерт? Поэтому мы всегда отрабатывали Москву, Киев – большие города, которые смирились с фактом, что есть рок-музыка. В таких городах нас отстаивали. Находились люди, которые говорили, что ничего страшного в этом нет, ничего не случится, это даже выгодно нам. А кому было выгодно в первую очередь – разумеется Тамбовской филармонии, которая жила за счёт нас. То есть мы обогатили область – о таком количестве денег они и не мечтали никогда. Директор филармонии, Царствие ему небесное, был совершенно потрясающий человек, который вместе с нами пошёл в огонь. Он отстаивал нас перед властями города.
А власти города Тамбова – это нечто! Это гораздо хуже, по-моему, чем власти любого другого города. Они там всего страшно боялись. Так что он мог себе сделать одну карьеру, а сделал совершенно другую. Из-за того, что он увидел в нас нечто, и сказал, что я могу с этим работать, я хочу с этим работать, я хочу обогатиться и сделать что-то для Тамбова, для города, для филармонии. Нам, в принципе, повезло, что мы имели рядом с собой таких людей. Может быть благодаря ему мы и выжили на каком-то этапе. До того момента, как нас расформировали. Каждый год, каждые полгода мы сдавали свои программы. Обычно мы это делали таким образом – на сдаче программы показывали одно, а на концертах выходили и исполняли другое. Потому, что нас обязывали делать то, что мы не хотели. И нам приходилось их обманывать.
А власти города Тамбова – это нечто! Это гораздо хуже, по-моему, чем власти любого другого города. Они там всего страшно боялись. Так что он мог себе сделать одну карьеру, а сделал совершенно другую. Из-за того, что он увидел в нас нечто, и сказал, что я могу с этим работать, я хочу с этим работать, я хочу обогатиться и сделать что-то для Тамбова, для города, для филармонии. Нам, в принципе, повезло, что мы имели рядом с собой таких людей. Может быть благодаря ему мы и выжили на каком-то этапе. До того момента, как нас расформировали. Каждый год, каждые полгода мы сдавали свои программы. Обычно мы это делали таким образом – на сдаче программы показывали одно, а на концертах выходили и исполняли другое. Потому, что нас обязывали делать то, что мы не хотели. И нам приходилось их обманывать.
Потом состав у Круиза поменялся. И группа записала миньон, который вышел в 1983 году под названием "P.S. Продолжение следует"…
Валерий Гаина:
- Тогда как раз пришёл в группу Григорий Безуглый. Этот состав продержался где-то полгода. Мы начали писать новый большой альбом. Но когда началась запись, я понял, что мне стало не очень-то интересно двигаться в эту сторону. Это было не то, что мне хотелось… Запись велась одновременно с гастролями. Мы то выезжали на гастроли, то возвращались в Тамбов, где мы построили себе в филармонии студию, и держали её в состоянии готовности для записи. Мы записали тогда, пожалуй, пять песен. Одна из них – "Продолжение следует" – была инструментальной пьесой. И мне не то чтобы песни не понравились – мне сам процесс не понравился. Новые люди пришли, и всё изменилось. Изменилось совсем не в ту сторону.
Я не хотел, чтобы творческий процесс так происходил. Поэтому после питерских концертов мы расстались с тем составом. Я сказал Грише, что мы больше не работаем вместе. Правда, я ему никогда не говорил, что "мы с тобой оба такие крутые". У меня нет слова "крутой". Это его терминология. Я объяснил ему, почему я так считаю, в чём проблемы. И он ушёл. А все остальные ушли вместе с ним. И я был шокирован этим. Я не ожидал, что всё примет такой оборот. Но с другой стороны, через некоторое время я сделал для себя вывод, что очень правильно, что тот период закончился, потому что энергетика на концертах была совершенно не та. У первого Круиза был всегда такой исходящий позитив. А когда пришёл Гриша с новым составом, то у нас пошёл негатив. Такая чёрная энергия со сцены катила. И очень часто я себя чувствовал очень неловко на концертах. Было ощущение, что я в чужой команде… Это был самый плохой состав, самое тяжёлое время в плане творческого и рабочего процессов.
Я не хотел, чтобы творческий процесс так происходил. Поэтому после питерских концертов мы расстались с тем составом. Я сказал Грише, что мы больше не работаем вместе. Правда, я ему никогда не говорил, что "мы с тобой оба такие крутые". У меня нет слова "крутой". Это его терминология. Я объяснил ему, почему я так считаю, в чём проблемы. И он ушёл. А все остальные ушли вместе с ним. И я был шокирован этим. Я не ожидал, что всё примет такой оборот. Но с другой стороны, через некоторое время я сделал для себя вывод, что очень правильно, что тот период закончился, потому что энергетика на концертах была совершенно не та. У первого Круиза был всегда такой исходящий позитив. А когда пришёл Гриша с новым составом, то у нас пошёл негатив. Такая чёрная энергия со сцены катила. И очень часто я себя чувствовал очень неловко на концертах. Было ощущение, что я в чужой команде… Это был самый плохой состав, самое тяжёлое время в плане творческого и рабочего процессов.
И в 1984 году концертов в Ленинграде уже не было?
Валерий Гаина:
- Концерты отменились из-за траура - Андропов умер. А мы должны были две недели работать… Мы не знали, что будет в жизни дальше, как всё будет меняться. Не знали, что придёт Перестройка. 1984 был самым тяжёлым годом в жизни Советского Союза. Не было нам хуже, чем в 1984 году. Со всех точек зрения.
Вы говорите, что группу расформировали. А когда и как это произошло?
Валерий Гаина:
Расформировали нас в том же 1984 году. Тогда вообще рок-группы расформировывали. Не только Круиз. В названии стоит "рок-группа" – всё, не нужны! ВИА остались. Их сохранили потому, что они исполняли песни советских композиторов. Нас убрали из Тамбовской филармонии. Мы девять месяцев сидели без работы. Директор филармонии ничем не смог нам помочь. Алла Пугачёва не смогла – мы с ней очень дружили. Она всё время приходила на наши прослушивания, всё время высказывала за нас что-то позитивное, боролась…
И что происходило в течение этих девяти месяцев?
Валерий Гаина:
- Как раз в этот девятимесячный период я, Саша Кирницкий и Сева Королюк решили записать альбом, в котором каждый из нас исполнит по несколько песен и покажет разные стороны своего творчества. В группе были разные веяния и желания разных людей играть разную музыку. Я всегда боролся за то, чтобы двигаться по одной линии, но всё время развивать её. Не сильно отклоняться влево-вправо от того, за что нас люди признали и полюбили. И на этой основе мы сделали проект "КиКоГаВВА". Мы не предполагали его, как альбом Круиза. Но поскольку на нём участники группы Круиз, то альбом теперь проходит якобы как Круиз. Плюс к этому нам позвонил с Украины директор Донецкой филармонии и загрузил работой на определённое время. И мы поехали туда.
За 45 дней мы отработали 123 концерта. Это рекорд! Две недели в самом Донецке по 2-3 концерта в день и вся Донецкая область по 4-5 концертов. И мы восстанавливались за всё то время, пока не работали. С нами в ту поездку отправился Сергей Сарычев. Он пел и я пел. Это был переходный период к тому, когда я начал всё петь сам. Конечно, искались и другие певцы для группы. Мы поработали с Вадимом Маликовым. Очень хороший человек, по-своему очень интересный. Мы с ним записали несколько песен. Для нас это была обязаловка. Мы боролись за своё существование, и нас просто подписывали сделать песни на стихи Роберта Рождественского. В конце концов я подписался… Эти записи были произведены тогда же, когда писался альбом "КиКоГаВВА". В тех же самых студийных условиях, на той же самой базе.
Мой тогдашний друг-американец привёз мне четырёхканальный кассетник. Я был очень счастлив, что он это сделал для меня. И мы устроили себе эту студию, на которой писалась "КиКоГаВВА". И эта студия много дала мне с продюсерской точки зрения. Я полюбил заниматься студией. До этого такого не было. Скажем, я писал какие-то песни для Саши Барыкина. Зайдёшь на "Мелодию", тебе включают запись – "Готов? Поехали!". Но это не совсем тот процесс. А тут – четырёхканальная порто-студия, которая открыла для меня новые возможности. Я уже делал наложения, сводил. Допустим, мы запишем всю группу – барабаны, гитару и бас - на два канала. После чего это играется, а мы ещё играем и поём, и сводим в два других канала. И таким образом делалась запись. И я понял, что можно творить при наложении! Отсюда появилась моя любовь к студиям. Так что "КиКоГаВВА" сильно отличался не только по музыке, но и по тому, как он был записан. Мы долго ковырялись в этом всём, много искали, как инженеры – опыта особого не было. Так что это было очень интересным с этой точки зрения.
За 45 дней мы отработали 123 концерта. Это рекорд! Две недели в самом Донецке по 2-3 концерта в день и вся Донецкая область по 4-5 концертов. И мы восстанавливались за всё то время, пока не работали. С нами в ту поездку отправился Сергей Сарычев. Он пел и я пел. Это был переходный период к тому, когда я начал всё петь сам. Конечно, искались и другие певцы для группы. Мы поработали с Вадимом Маликовым. Очень хороший человек, по-своему очень интересный. Мы с ним записали несколько песен. Для нас это была обязаловка. Мы боролись за своё существование, и нас просто подписывали сделать песни на стихи Роберта Рождественского. В конце концов я подписался… Эти записи были произведены тогда же, когда писался альбом "КиКоГаВВА". В тех же самых студийных условиях, на той же самой базе.
Мой тогдашний друг-американец привёз мне четырёхканальный кассетник. Я был очень счастлив, что он это сделал для меня. И мы устроили себе эту студию, на которой писалась "КиКоГаВВА". И эта студия много дала мне с продюсерской точки зрения. Я полюбил заниматься студией. До этого такого не было. Скажем, я писал какие-то песни для Саши Барыкина. Зайдёшь на "Мелодию", тебе включают запись – "Готов? Поехали!". Но это не совсем тот процесс. А тут – четырёхканальная порто-студия, которая открыла для меня новые возможности. Я уже делал наложения, сводил. Допустим, мы запишем всю группу – барабаны, гитару и бас - на два канала. После чего это играется, а мы ещё играем и поём, и сводим в два других канала. И таким образом делалась запись. И я понял, что можно творить при наложении! Отсюда появилась моя любовь к студиям. Так что "КиКоГаВВА" сильно отличался не только по музыке, но и по тому, как он был записан. Мы долго ковырялись в этом всём, много искали, как инженеры – опыта особого не было. Так что это было очень интересным с этой точки зрения.
В 1985 году "Мелодия" выпустила миньон "Волчок". Там были три песни, записанные задолго до этого. Насколько целесообразен был этот выпуск, ведь того состава уже не существовало?
Валерий Гаина:
- Записи были сделаны ещё с Мониным. До этого эти песни выходили по одной на каких-то гибких пластинках. Но это всё не от нас зависело. Мы понятия не имели, что они этот миньон издадут. Круиз сдал эти песни на "Мелодию" ещё в 1982 году, и для нас это был уже законченный этап. И вдруг это всё выходит! И с кого спросишь? Вышло и вышло…
Году в 1985 Круиз был на передаче "Музыкальный Ринг". Из зала спросили: "А не слишком ли тяжёло вы играете?". И клавишник ответил: "Мы планируем ещё утяжеляться!...
Валерий Гаина:
- Это был Матвей Аничкин – мы его всё время Димой называли. У меня с ним были очень близкие отношения, потому что он был художественным руководителем ВИА "Молодые Голоса", и Круиза без его помощи не было бы вообще. Это человек, который прежде всего мог что-то понять, был в состоянии оценить реальное положение дел и согласиться с тем, что да, надо двигаться вперёд, надо делать что-то новое. Я его очень уважаю за то, что мы вместе с ним прошли. К сожалению, потом мы расстались. Так сложилась жизнь. Но моё уважение к нему до сих пор очень искреннее. Этот человек сделал очень много для группы Круиз.
Когда началась металлическая эра в истории Круиза?
Валерий Гаина:
- Это было переходное время от Круиза первого состава к трио. Тогда я очень упорно занимался на гитаре. И у меня появилось стремление к музыке более сложной - с точки зрения аранжировки и гитарной техники. И вот это стремление привело меня к тому, что где-то к 1985 году у меня уже появился барабанщик Сергей Ефимов. Тогда я почувствовал, что можно играть на каком-то другом исполнительском уровне. И наступила другая эра. Появилось трио. И постепенно всё превратилось в альбом, который должен был называться "Рок навсегда". Это, так сказать, начало тяжёлой музыки группы Круиз.
Что Вы слушали в то время? Что на Вас влияло?
Валерий Гаина:
- Я, в принципе, был открыт к любой музыке. Я слушал не только Metallica, Anthrax и всяческие Megadeth, но также и Питера Гэбриэла и английскую новую волну, которая была уже на исходе. Для меня слушать какую-то музыку - не всегда означало играть её. А моё увлечение гитарой привело меня к тому, что я стал играть металл.
"Рок навсегда" писался как демо-лента для "Мелодии"…
Валерий Гаина:
- Да. Так и есть. Мы писали его вдвоём с Ефимовым в восьмиканальной студии в ДК АЗЛК в Текстильщиках – нам устроили там базу. Фёдора с нами ещё не было. Я записал бас и все гитары. Альбом вышел через год после записи, и мы решили поместить Фёдора на обложку, поскольку он уже появился в группе.
Кстати, в то время, когда я сидел в студии и писал гитары, все остальные – Аничкин, Ефимов и персонал - ездили на гастроли под фонограмму без меня. И я не знал об этом. Это было уникально!
Кстати, в то время, когда я сидел в студии и писал гитары, все остальные – Аничкин, Ефимов и персонал - ездили на гастроли под фонограмму без меня. И я не знал об этом. Это было уникально!
Не было желания при переиздании привести написание названия группы к какому-то единообразию, сделать надпись "Kruiz", как на немецком альбоме? Хотя бы чтобы дистанцироваться от ныне существующего Круиза?
Валерий Гаина:
- Не хотелось историю менять. Альбом вышел именно так. Фирма "Мелодия" запретила нам название "Рок навсегда" и саму песню.
Песня выходила потом на сборнике…
Валерий Гаина:
- Песня вышла на сборнике, когда "Мелодии" стало чуть-чуть полегче. Они же очень всего боялись, несмотря на то, что это был уже 1987 год. Они боялись этой песни, этой концепции. А сколько мы боролись за то, чтобы эти фотографии появились на обложке! Сколько времени ушло! Поэтому, переиздавая альбом, мы не хотели сильно менять историю. Так сложилось, так было… Тем более, что группы Круиз для меня на сегодняшний день не существует. Круиз - это я, Сергей Ефимов и Фёдор Васильев. Мы этим составом закончили группу 1990 году. А всё, что после этого себя называло группой Круиз… Они просто решили воспользоваться этим именем. Это никогда не означало, что они на самом деле и есть группа Круиз. Это моя точка зрения. Я очень сожалею, но получилось так, что они начали работать под этим именем.
Ну, вероятно, они тоже считали, что имеют право на это название, раз играли в ранних составах…
Валерий Гаина:
- Нет. Они не могли иметь этого права. Во-первых, это имя было зарегистрировано за мной. Во-вторых, они ушли из группы Круиз и создали группу ЭВМ. Они являлись группой ЭВМ до того момента, пока я не уехал из страны. Воспользовались тем, что меня нет. Это как Ласковый Май. Сколько их тогда было по России – пять, семь?.. Проблема не в том, что я обижен на то, что они взяли имя Круиз. Если бы они его взяли и подняли – я был бы рад. А если они его взяли и опустили… Вот тут я очень недоволен. Поэтому я считаю, что они не имели никакого морального права на всё это..br/>
Саше Монину надо было тогда бороться за эту группу. Надо было не уходить из группы вместе с Гришей Безуглым, а просто сказать: "Нет, Валера, я остаюсь. Это – часть меня. Это - моя группа Круиз". А так он сделал для себя выбор, он нашёл для себя новое название – ЭВМ. Значит, надо было поднимать группу ЭВМ. И потом, название названием, но ведь надо ещё и каким-то творчеством группу поддерживать. Они же не писали этих песен. Это даже не их стиль. Сашка Монин, разумеется, в то время прекрасно исполнял эти песни. Но он лишь певец. Он не писал этих песен. Поэтому ему было сложно продолжать линию того Круиза. И даже не просто ту же линию, а дальше это двигать, делать что-то новое... А сейчас это имя убито.
Саше Монину надо было тогда бороться за эту группу. Надо было не уходить из группы вместе с Гришей Безуглым, а просто сказать: "Нет, Валера, я остаюсь. Это – часть меня. Это - моя группа Круиз". А так он сделал для себя выбор, он нашёл для себя новое название – ЭВМ. Значит, надо было поднимать группу ЭВМ. И потом, название названием, но ведь надо ещё и каким-то творчеством группу поддерживать. Они же не писали этих песен. Это даже не их стиль. Сашка Монин, разумеется, в то время прекрасно исполнял эти песни. Но он лишь певец. Он не писал этих песен. Поэтому ему было сложно продолжать линию того Круиза. И даже не просто ту же линию, а дальше это двигать, делать что-то новое... А сейчас это имя убито.
На альбоме "Рок навсегда" часть текстов принадлежит перу Ольги Чайко, а другая часть - старым соавторам. Это вещи, оставшиеся от прежнего периода, или текстовики привлекались по старой памяти?
Валерий Гаина:
- Самым первым из песен переходного периода были "Не падай духом" и "Мираж". Вот две песни, которые были мостиком от "Музыки Невы" к "Дальнему свету" и "Времени". Они уже были тяжёлыми, и с точки зрения рифов, и с точки зрения идей. Каждая песня влекла за собой следующую. Музыка утяжелялась и утяжелялась. Так что "Мираж" – это был мостик ко всему альбому "Рок навсегда".
Он был написан году в 1984, сразу после "КиКоГаВВы". Валера Сауткин дал мне текст, и я написал песню. Мы исполняли её на концертах, но записи не было как таковой, кроме питерской записи из Дворца Спорта, которая была издана позже "Мелодией" на каком-то из сборников. И я включил эту песню в альбом, потому что её уже знали в стране. Она уже была для нас относительно старой песней. Но получилась так, что она стала созвучной с новым материалом. А после этого уже Ольга Чайко писала все тексты Круиза. У нас с ней был такой же тандем, как у Арии с Маргаритой Пушкиной. Тогда писалось легко. Я напою мелодию, наиграю на гитаре, и она создаст текст. А потом мы с группой уже детально всё разбирали и делали аранжировку. Но текст писался на мелодию. А сейчас у меня всё изменилось. Я предпочитаю писать наоборот. Писать мелодию на текст. Беру текст, и он даёт мне идею, на основе которой я пишу свою собственную песню.
А тогда всё поменялось. Идея поменялась. Если раньше мы были рок-группой, которая исполняла свои песни, достаточно оригинальные - они были между новой волной и роком, то здесь мы сделали серьёзный шаг в сторону совершенно другого музыкального стиля. Изначально это был хард-рок. Потом это постепенно стал хэви-метал и трэш-метал. И разумеется тексты не могли быть те же, что и в первом Круизе. И такие песни, как "Рок навсегда" – они сами по себе заявление, что мы за это боремся, мы за это стоим, это - наша жизнь. Поэтому всё стало совершенно другим. Другая энергетика пошла. И тексты пошли, что называется, "в лоб"..
Он был написан году в 1984, сразу после "КиКоГаВВы". Валера Сауткин дал мне текст, и я написал песню. Мы исполняли её на концертах, но записи не было как таковой, кроме питерской записи из Дворца Спорта, которая была издана позже "Мелодией" на каком-то из сборников. И я включил эту песню в альбом, потому что её уже знали в стране. Она уже была для нас относительно старой песней. Но получилась так, что она стала созвучной с новым материалом. А после этого уже Ольга Чайко писала все тексты Круиза. У нас с ней был такой же тандем, как у Арии с Маргаритой Пушкиной. Тогда писалось легко. Я напою мелодию, наиграю на гитаре, и она создаст текст. А потом мы с группой уже детально всё разбирали и делали аранжировку. Но текст писался на мелодию. А сейчас у меня всё изменилось. Я предпочитаю писать наоборот. Писать мелодию на текст. Беру текст, и он даёт мне идею, на основе которой я пишу свою собственную песню.
А тогда всё поменялось. Идея поменялась. Если раньше мы были рок-группой, которая исполняла свои песни, достаточно оригинальные - они были между новой волной и роком, то здесь мы сделали серьёзный шаг в сторону совершенно другого музыкального стиля. Изначально это был хард-рок. Потом это постепенно стал хэви-метал и трэш-метал. И разумеется тексты не могли быть те же, что и в первом Круизе. И такие песни, как "Рок навсегда" – они сами по себе заявление, что мы за это боремся, мы за это стоим, это - наша жизнь. Поэтому всё стало совершенно другим. Другая энергетика пошла. И тексты пошли, что называется, "в лоб"..
Когда писалось демо "Железный рок"?
Валерий Гаина:
- Это был 1987 год. Я помню, что в тот период мы готовились поехать в Болгарию. Наши болгарские гастроли перевернули эту страну. Намечалась ГДР. Первая поездка была в Норвегию. И вот между этими гастролями в Кардиологическом центре на Рублёвке, ближе к МКАДу, мы и сделали эту запись. Там была шикарная с нашей точки зрения студия студия. Шестнадцатиканальная, с большим американским пультом. Финны всё это построили и установили. Очень интересная была студия… Но качество почему-то получилось совсем не такое, как ожидалось. Всё могло бы звучать и лучше. А там была какая-то мёртвая по звучанию комната. Не хватало атаки в звучании. А может быть, опыта у нас не было…
Англоязычные тексты стали появляться только тогда, когда группа стала выезжать на Запад?
Валерий Гаина:
- Правильно. И то лишь потому, что немцы настояли на том, чтобы всё было на английском. Европейский рынок отличался от российского. Там существовали свои требования - совершенно конкретные. Я честно признаюсь, что мне это не нравилось, мне хотелось петь на русском. Это более натурально, более естественно… И вдруг ты должен петь на языке, который не знаешь. Фактически я тогда по-английски не говорил, ничего толком не понимал. И приходилось всё время напоминать себе русскую версию текста, чтобы понимать о чём я пою. Это меня очень сильно ломало. Я себя не чувствовал уютно. Скажем, "Culture Shock" звучит более естественно. Я уже был на другом этапе, потому что я, пожив в Германии, уже чему-то научился, уже говорил на каком-то ломаном английском. Это было всё-таки полегче. И поскольку на сегодняшний день я свободно говорю по-английски, владею языком на достаточно высоком уровне, я не могу слушать свой немецкий альбом - он так ужасно спет с точки зрения английского языка!
А были ли песни, которые писались для альбомов, но не вошли в них?
Валерий Гаина:
- У меня уже память коротка на все эти вещи… Я недавно обнаружил песню "Нечего терять". Я забыл о её существовании, забыл, что мы её писали к альбому "Kruiz". Это была седьмая песня к этому альбому. Я даже не помню, почему она у нас выпала. У нас "В Контакте" кто-то повесил её. Я когда услышал… Мне надо было послушать её три раза, чтобы вспомнить. Она играет, и я думаю: "Это мы?!". Я не помнил, что мы её довели до этого звучания, до состояния микса. Многие песни там не были особо сведены. Были какие-то промежуточные сведения. Я и не знал, что она существовала! Абсурд, но даже так бывает!
Что в те годы о Круизе писала пресса?
Валерий Гаина:
- Поскольку мы были ведущей группой Советского Союза, то нас ставили в ряды самых популярных имён хард-рока и хэви-метала. Сравнивали с теми же Motley Сrue и Motorhead. Я не думаю, что у нас было что-то общее с кем-либо из них. Но равняться на кого-то – это не значит однозначно подражать, или звучать как они. Я всегда стремился искать своё собственное звучание. Я хотел на гитаре звучать так, как только я звучу. Выражаться по-своему, найти свой собственный язык, форму, стиль. И мне было важно, чтобы про нас сказали: "Это что за музыка? Это музыка группы Круиз!".
Чем в те времена отличалась тяжёлая сцена Питера и Москвы?
Валерий Гаина:
- Очень отличалась. В Питере был андеграунд, а в Москве были филармонические группы. И музыкальные стили тоже отличались. И музыкальные веяния, то, что творилось в мире, влияло больше на Москву, чем на Питер. В Питере играли свою собственную музыку независимо от того, что делалось в мире. Здесь была своя атмосфера. Москва же находилась под большим влиянием того, что творилось в мире. Поэтому многие группы пытались "О! Давай-ка мы сюда пойдём!" "Нет! Подожди! Давай сейчас в другую сторону!". Очень резко всё менялось. Я вспоминаю те времена, когда мы ездили на гастроли с такими группами, как Галактика и Визит. Множество групп с нами ездило на гастроли. Они открывали концерты, мы закрывали. И мы замечали, что через полгода таких поездок они превращались в нас. Начинали играть то, что мы делали. Мы удивлялись этому подходу. И порой им казалось, что они уже лучше нас… Москва и Питер всегда были разными, и это так и осталось. В наше время индустрия всё-таки находится в Москве, оттуда её строят, рулят, диктуют. СМИ тоже там находятся. Всё оттуда проистекает.
А были ли на русском языке песни для "Culture Shock"?
Валерий Гаина:
- Была русская версия "Hit for MTV".
Она исполнялась на русских концертах?
Валерий Гаина:
- Очень мало. К тому времени, когда появились эти песни, был уже последний год существования группы. Когда мы в 1990 году вернулись из Германии, у нас фактически было очень туго с работой здесь. Тут такие события происходили, что мы просто боялись ездить. Да и организаторы боялись этим заниматься. По стране происходило такое! Я помню, что мы неделю не могли вернуться с Северного Кавказа – там что-то происходило. Мы жили в гостинице и слышали недалёкие взрывы. А улететь мы оттуда никак не могли. Поэтому мы очень боялись тогда ездить…
Хотя никто не объявлял, что Круиза больше не будет, но мы отыграли последний концерт в ДС "Крылья Советов". Концерт был очень успешный. После чего лично я от безысходки собрался и уехал в Америку. Я не знал тогда – уеду я с концами или приеду через год. Никто не представлял себе, что и как дальше будет... Кстати, был ещё самый последний концерт Круиза в нью-йоркском клубе Marqee. За день до нас играл Primus. Мы сходили на их концерт, поскольку они нас пригласили. Потусовались. На следующий день мы выступали. Я выступал и с Gain'ом и с Круизом. Приехал Серёга, и приехал Фёдор - специально на этот концерт. Они улетели потом обратно в Москву… Это был единственный концерт Круиза в Нью-Йорке. Это приятно вспомнить уже по той причине, что уходит из памяти. Это настолько прошлое, и этим уже не живёшь сегодня. Если не вспомнить в таких вот разговорах, то наверное уже никогда и не вспомнится.
Хотя никто не объявлял, что Круиза больше не будет, но мы отыграли последний концерт в ДС "Крылья Советов". Концерт был очень успешный. После чего лично я от безысходки собрался и уехал в Америку. Я не знал тогда – уеду я с концами или приеду через год. Никто не представлял себе, что и как дальше будет... Кстати, был ещё самый последний концерт Круиза в нью-йоркском клубе Marqee. За день до нас играл Primus. Мы сходили на их концерт, поскольку они нас пригласили. Потусовались. На следующий день мы выступали. Я выступал и с Gain'ом и с Круизом. Приехал Серёга, и приехал Фёдор - специально на этот концерт. Они улетели потом обратно в Москву… Это был единственный концерт Круиза в Нью-Йорке. Это приятно вспомнить уже по той причине, что уходит из памяти. Это настолько прошлое, и этим уже не живёшь сегодня. Если не вспомнить в таких вот разговорах, то наверное уже никогда и не вспомнится.
В 1990 году в Москва были перезаписаны две песни с альбома "Culture Shock" – сама "Culture Shock" и "Killer Logic". А было ли в этот период записано что-то ещё?
Валерий Гаина:
- Эти песни писались на студии у Дрозда. Это случилось, когда мы с Борей Зосимовым создали компанию Biz Enterprises. Не то что я её создавал… Я привлёк туда очень многих рокеров, начиная с ЭСТ. Мы с Борей каким-то образом сотрудничали в этом направлении – устраивали альбом "Монстры Рока". И у него была такая договорённость с Дроздом о записи - Борис ему оплачивал студию. А я сидел там и творил. Там мы записали для этого альбома две дополнительные версии. По-моему, кроме них, ничего не писалось. Студия была ещё та! Малюсенькая комната для записи барабанов. Где-то 1,5 на 2,5 метра. Барабаны туда с трудом вставали. В результате они звучали как коробочки, как чемоданчики. Даже не похоже на барабаны. Разумеется, там было трудно добиваться какого-то качества. И мы записали всего две песни Круиза потому, что акцент шёл на Gain. Там же как раз писалось демо Gain'а. Мы договорились с Борей, что делаем этот американский проект. Это была основа нашей договорённости. Мы сделали видео-клип. У Gain'а же был видео-клип! Никогда не видели? Вот! Это была песня "Fair Child". Мы этот клип точно обнародуем. У меня есть запись. Но от него не надо ждать чего-то сверхестественного.
Когда Gain только-только образовывался - ещё не было даже названия, в прессе в качестве варианта упоминалось слово Gainiac. Само по себе название довольно удачное, но оно никуда так и не пошло…
Валерий Гаина:
- Оно очень быстро укоротилось до слова Gain. Тот вариант был труднее для произношения. И потом, на любом усилителе есть ручка Gain, добавляющая ему чувствительность или драйв. Gainiac – это какой-то маньяк, постоянно накручивающий тебе ручку громкости. Поэтому мы и укоротили название, сделали его проще. Хотя многие утверждали, что лучше чем Gainiac названия нет. Там ещё и с коньяком ассоциации приклеивали.
В 1990 году на фестивале "Монстры рока СССР" в забитом под завязку СКК Круиз закрывал концерты. А где-то в начале играл Gain. Но играл в составе Круиз + Бажин…
Валерий Гаина:
- На тот момент уже не было Грановского, который записывал бас на демо. Я предложил ему роль басиста, но он не подписался, поскольку у него была своя группа Мастер. Поэтому нам было выгодно, чтобы Фёдор играл на концертах, чтобы не привлекать никого другого. Так что на сцене были Фёдор Васильев, я, Шатуновский и Бажин.
Никаких видео-записей тех выступлений не осталось?
Валерий Гаина:
- К сожалению, нет. Как раз в то время, перед моим отъездом в Америку, у меня украли всю мою видеотеку. Я дважды возвращался с гастролей домой в Москву – а двери нараспашку. Вынесли все видео-кассеты. Разумеется, это были записи не лучшего качества, но это были оригиналы. С этими оригиналами можно было что-то сделать… А те кто их украли, наверняка всё стёрли, записали какие-то фильмы и продали. Так что к сожалению у меня ничего не осталось. Я сам собираю…
Пока Круиз играл металл и ездил в Европу – пели Вы. Сейчас на сольных альбомах снова поёте Вы. А в американский период у микрофона стояли совершенно другие люди. С чем это связано?
Валерий Гаина:
- Это связано прежде всего с тем, что лично я никогда не стал бы продавать себя в Америке как певца. На английском я не чувствую себя натурально, не чувствую себя тем, кто я есть. Неважно какой я певец – хороший или плохой… Когда я взял Бажина, надо было выставлять какой-то другой проект. Не Круиз, где я был в качестве певца. И я решил попробовать, как это получится. Я даже в Круизе искал себе певцов, но, к сожалению, не нашёл. Не нашёл того, кто исполнит то, что мне представляется, что мне видится, и на том уровне, на котором я хотел бы. Я никогда не считал себя супершикарным певцом, я никогда не стремился этим заниматься. Но я понимал, что хотя бы делаю это искренне, потому, что я сам пишу это. Это моя музыка, я её рождаю. Поэтому когда ты начинаешь кого-то учить, как это делать, то люди обижаются. Но если ты их не учишь, то тебя, возможно, не устроит результат. И тут может возникнуть конфликт. С Бажиным как раз был тот случай. Меня очень устраивало то, как он пел в группе Тяжёлый День. Но меня гораздо меньше устраивало то, как он делал это в проекте Gain.
Почему?
Валерий Гаина:
- Потому, что в Тяжёлом Дне он был самим собой. Это было его. И сейчас то же самое происходит. Вместо того, чтобы мне бегать и искать какого-то певца, с кем-то договариваться… Сейчас другие времена. Это мой проект. Я делаю на него очень большую ставку в моей жизни. И я не хочу, чтобы я постоянно зависел от кого-то, от какого-то певца, или от кого-то ещё. Этот проект мой. Сегодня я захочу и буду играть. А не захочу – не буду. Это моя личная жизнь, и я не хочу никого вмешивать в неё. Не хочу, чтобы кто-то зависел от того, что я делаю или не делаю. Поэтому чисто тактически мне удобно и выгодно, чтобы я сам это делал. В конце концов, я могу выйти и в любой момент спеть свои собственные песни. И у меня голова не будет болеть от того, что кто-то заболел, или кто-то занят другим проектом.
Сейчас ведь не советское время, когда ты популярная группа, и ты работаешь по двадцать концертов в одном зале. Сейчас совершенно другая загрузка. Каждый участвует в пяти-десяти проектах. Каждый занимается таким количеством дел. Я могу делать проекты и с другими певцами, но это не будет проект GAiNA. Я, может быть, буду в качестве автора, продюсера, аранжировщика, но это будет уже нечто иное в кооперации с кем-то. Это не исключается, но это будет зависеть лишь от одного фактора – от возможности.
Сейчас ведь не советское время, когда ты популярная группа, и ты работаешь по двадцать концертов в одном зале. Сейчас совершенно другая загрузка. Каждый участвует в пяти-десяти проектах. Каждый занимается таким количеством дел. Я могу делать проекты и с другими певцами, но это не будет проект GAiNA. Я, может быть, буду в качестве автора, продюсера, аранжировщика, но это будет уже нечто иное в кооперации с кем-то. Это не исключается, но это будет зависеть лишь от одного фактора – от возможности.
Есть музыканты, которые довольно быстро находят какую-то свою фишку, и дальше всю свою жизнь они идут более-менее по накатанной линии. Вы в жизни неоднократно меняли стилистику…
Валерий Гаина:
- И это постоянно будет происходить!
А не страшно всё менять?
Валерий Гаина:
- На самом деле мне не страшно. Это часть меня. Это часть того, что не может постоянно быть одним и тем же. Я могу выйти на сцену и сыграть старую песню – ту же "Музыку Невы" – но это ведь концерт! Но я не могу в своём творчестве новый день начать с того, чтобы повторять старое. Особенно то, что я делал в восьмидесятых годах. Я не могу смириться с тем, что могу остановиться на месте с точки зрения творческого человека, музыканта, который стремится к совершенству. Совершенство – это определённый поиск. И я всегда творил что-то новое. Мне часто говорят: "А почему ты не играешь ту же самую музыку? Мы пришли бы на твои концерты, если бы ты играл хэви-метал". Я отвечаю: "Ребята, так мы и играем те песни на концертах. Но мы играем и очень много нового".
Вот пример для размышления: группа Ария, группа Мастер – они играют до сих пор. Какие песни они поют на концертах? Те! Публика любит те старые песни. На новые никто не обращает внимание. Ничего особого не произошло в их творчестве. Они играют в том же самом ключе, в том же музыкальном стиле. Как родили свои хиты на самом начальном этапе, так на этом всё и закончилось. Ездить на том коне, которого ты создал двадцать лет назад... Ради такого я бы даже не стал возвращаться в Россию. Мне это не нужно было бы. Такой я человек – верю в то, что надо постоянно находиться в поиске, в творчестве, а не эксплуатировать то, что ты создал двадцать лет тому назад. Эксплуатация – это хорошо, когда ты просто хочешь тупо заработать деньги. Но всё же каждый должен идти своим путём, творить и двигаться к своей цели.
Вот пример для размышления: группа Ария, группа Мастер – они играют до сих пор. Какие песни они поют на концертах? Те! Публика любит те старые песни. На новые никто не обращает внимание. Ничего особого не произошло в их творчестве. Они играют в том же самом ключе, в том же музыкальном стиле. Как родили свои хиты на самом начальном этапе, так на этом всё и закончилось. Ездить на том коне, которого ты создал двадцать лет назад... Ради такого я бы даже не стал возвращаться в Россию. Мне это не нужно было бы. Такой я человек – верю в то, что надо постоянно находиться в поиске, в творчестве, а не эксплуатировать то, что ты создал двадцать лет тому назад. Эксплуатация – это хорошо, когда ты просто хочешь тупо заработать деньги. Но всё же каждый должен идти своим путём, творить и двигаться к своей цели.
И это при том, что многие фэны были бы счастливы приходить на концерты и слушать "Рок навсегда" в сто двадцать третий раз…
Валерий Гаина:
- Те люди, которые приходят к нам на концерт, именно это и получают. Они слышат как старые песни, так и массу новых. За моё возвращение ещё ни разу не было, чтобы люди не ушли с концерта со слезами на глазах, или не почувствовав, что сегодня произошло что-то особенное. Многие подходили и говорили: "Ты знаешь, теперь мы твою новую музыку воспринимаем по-другому, потому, что мы были у тебя на концерте, мы поняли что это такое". Мне особо приятно видеть вот таких людей. И приятно, что появляются такие новые люди, которые не знали Круиз того времени. И они приходят на концерты только потому, что услышали мои новые альбомы, новые песни. И они говорят: "Нас не волнует, что ты делал тогда. Это не наше время было. Мы не могли быть частью всего того. Мы можем лишь оценить то, что ты делаешь сегодня". И я надеюсь, что со временем таких людей будет всё больше и больше. И достичь вот этого - моя цель.
Многие гитаристы стремятся записать сольный инструментальный альбом, чтобы показать миру, что они десятью пальцами способны сыграть то, на что всем остальным нужно одиннадцать. Никогда не было желание записать что-то подобное? Или песни с вокалом всё-таки ближе?
Валерий Гаина:
- Трудно сказать. Сейчас я пишу много инструментальной музыки для телевидения. Разумеется, там никого не надо удивлять техникой. Это не та музыка, в которой ты должен проявлять подобные качества. Я люблю писать инструментальную музыку. Очень люблю. Просто так складывалась жизнь, что было не до того. Всё время надо было писать песни. Всё-таки Круиз был не инструментальной группой. Дальше закончился Круиз, начались новые этапы – группы и продюссерство отнимали такое количество времени, что найти время и силы на запись какого-то инструментального альбома было просто невозможно.
Вот сейчас у меня собралась масса таких пьесок, из которых реально это всё составить. Опять же проблема заключается во времени. Потому что постоянно что-то есть - то продюсерские проекты, то мне надо писать музыку по моей основной профессии, то надо писать альбомы. И в связи с этим никак не удаётся сложить такой вот альбом, в котором я, разумеется, никого не стал бы удивлять. У меня нет такой задачи, особенно в 2009 году. Я прошёл это в 1986 году. Я стараюсь дать и того и того и того, но ровно столько, чтобы было вкусно.
Вот сейчас у меня собралась масса таких пьесок, из которых реально это всё составить. Опять же проблема заключается во времени. Потому что постоянно что-то есть - то продюсерские проекты, то мне надо писать музыку по моей основной профессии, то надо писать альбомы. И в связи с этим никак не удаётся сложить такой вот альбом, в котором я, разумеется, никого не стал бы удивлять. У меня нет такой задачи, особенно в 2009 году. Я прошёл это в 1986 году. Я стараюсь дать и того и того и того, но ровно столько, чтобы было вкусно.
Какой творческий период для вас был наиболее удачным?
Валерий Гаина:
- Сложный вопрос. По-разному. С точки зрения того, что мы были настолько популярные и что моя музыка была настолько всем известна, знакома и любима… Это не означало, что я был настолько счастлив от того, что я творил и что я чувствовал. У меня всегда было ощущение, что чего-то не хватает, что что-то не в порядке, чего-то в этой музыке ещё не достаточно для того, чтобы я был удовлетворён. И этот самый поиск является отчасти ответом на вопрос "почему я всегда видоизменялся". Я всё время ищу и никогда не остановлюсь. Я всегда был счастливым человеком и останусь им, потому что мне довелось заниматься музыкой всю мою жизнь. Жизнь меня кидала в разные места – и близкие, и далёкие – но это меня сделало только крепче, это меня только обогатило, открыло глаза и ответило на многие жизненные вопросы. И я убеждался, что я всегда был на правильном пути. Поэтому я считаю себя счастливым человеком.
Есть ли какой-то альбом, или песня, которые можно было бы назвать высшим достижением, сияющей вершиной?
Валерий Гаина:
- У меня нет такого. Нет у меня такого произведения, с которым я почувствовал бы, что "вот я такой!". У меня нет таких внутренних ощущений… Есть песни, которые чуть удачнее других.
А есть ли худшая песня в творчестве?
Валерий Гаина:
- Надо подумать! Худшая песня… Есть песни, которые мне не нравятся. Или менее нравятся. Если вернуться во времена первого Круиза, то "Ну что поделаешь - работа" мне жутко не нравилась. Я думал: "Что же я здесь понаписал?! Песня в каком-то непонятном стиле". Я всё время стремился к чему-то другому, а тут написалась такая песня. И какое-то время я на неё напрягался. Причём, когда появился текст … (хватается за голову) Я не хотел ассоциировать то, что я делаю на сцене с серьёзной работой - в этом должен быть только кайф! Но многие эту песню полюбили. "Самый-самый-самый хэви в городе" тоже не была моей самой любимой песней на альбоме, но она была самой востребованной.
Что ждёт металл в будущем?
Валерий Гаина:
- В музыке всё держится на том, что кто-то был открывателем чего-то. Например, появилась Nirvana, и весь хард-рок умер. Одна группа убила целый музыкальный жанр. Музыкальная индустрия двигала хэви-метал, толкала, чтобы сделать его круче и популярнее. Каждого парня делали красивей, чем предыдущего, чтобы волосы длиннее и начёсаннее. И костюмы чтобы ярче, чем у предыдущей группы… Все делали одно и то же. Пока не пришла группа, которая вышла на сцену так, как ходила по улице, и сыграла всё по-другому.
Сначала все кричали: "Ах, какая это ужасная группа! Это никуда не годится!". И вдруг такой взрыв. Оказывается, люди этого ждали, оказывается, люди этого хотели! Приносят изменения яркие музыкальные личности. Люди, которые могут не зарубаться на то, что кто-то что-то сделал, на общие тенденции. Вот такого рода люди и нужны в музыке. В любой – от самой тяжёлой до самой простой. Они приносят то, чего больше ни в ком нет… Что можно ожидать? Тяжёлая музыка будет, она никуда не денется. Определённые группы будут являться примером для всех. А все остальные будут их копировать. И ещё мне кажется, что музыка будет больше и больше освобождаться от рамок.
Сначала все кричали: "Ах, какая это ужасная группа! Это никуда не годится!". И вдруг такой взрыв. Оказывается, люди этого ждали, оказывается, люди этого хотели! Приносят изменения яркие музыкальные личности. Люди, которые могут не зарубаться на то, что кто-то что-то сделал, на общие тенденции. Вот такого рода люди и нужны в музыке. В любой – от самой тяжёлой до самой простой. Они приносят то, чего больше ни в ком нет… Что можно ожидать? Тяжёлая музыка будет, она никуда не денется. Определённые группы будут являться примером для всех. А все остальные будут их копировать. И ещё мне кажется, что музыка будет больше и больше освобождаться от рамок.
Интервью - Александр Молодяков ("Alexx-Off"), Виталий Куликов, Владимир Петров (vovkapetrov
).Фото - Александр "Alexx-Off" Молодяков, Алексей Румянцев.
31.05.2009 07:18 0
© 2003 - 2024 MetalRus. Материалы сайта защищены авторским правом. Копирование запрещено.
