Интервью для портала metalrus.ru дали музыканты группы Паранойя: Дмитрий Шаталин (бас), Владимир Соколов (вокал) и Олег Милованов (ударные).
Вероника Лицина: Итак, начинаем со времен образования группы Паранойя. Сейчас называются разные даты образования группы – конец 80х, 91, 92 год. Когда и как она образовалась?
Владимир Соколов:
- 92й.
Олег Милованов:
- Официально – 92й.
Дмитрий Шаталин:
- Была такая группа Ночь. Через нее и Володька (В.С. – авт.) проходил, и я проходил – через последний состав. У Ночи был руководитель - Саша Кузнецов, царство ему небесное. Он разбился потом на машине, в 91 году. А группа Ночь работала в стиле Kiss – макияж, костюмы… Поначалу группа затевалась просто как смешное шоу. Но потом, со временем, поняли, что это шоу востребовано и что надо уже работать "по-взрослому". Что и было сделано – начали писать уже что-то более-менее качественное, т.е. группа уже выходила на более высокий уровень. И тут Саша разбился… А он на тот момент не только руководил процессом, он был еще и барабанщиком Ночи. Это было в конце 91, по-моему, года.
Владимир Соколов:
- Да, где-то в декабре как раз.
Дмитрий Шаталин:
- Вот. И поехали мы на гастроли – с группой Чин-Чин. Знаете, была такая группа Чин-Чин? Поехали мы тогда с одним барабанщиком на 2 группы.
В. Л.: Т.е. это была еще Ночь?
Дмитрий Шаталин:
- Да, это была еще Ночь. Поехали мы и Чин-Чин по Казахстану. Приехали в один из городов…
Олег Милованов:
- Назывался Павлодар.
Дмитрий Шаталин:
- Павлодар. Подходит к нам молодой человек, которого мы еще знать не знали, и говорит – у вас там, типа, прикольно, но барабанщик-то у вас, невзирая на весь макияж, все равно один на 2 коллектива. Вы там подумайте, что и как… В общем, вернулись мы домой, потом позвонили Олегу. Приехал он буквально в январе месяце сразу.
Олег Милованов:
- 24 января, стоячим билетом на самолет…
В. Л.: Стоячим?!
Олег Милованов:
- Стоячим.
Дмитрий Шаталин:
- Конечно. Это же 91 год, кризис такой был в то время… Я помню, что когда мы ехали с этих гастролей по Казахстану, у нас 72 часа шел поезд. И у нас было на весь коллектив примерно по 10 беляшей на каждого, на трое суток дороги – причем рыбных, где перекручено было все, т.е. селедка вместе с головами, с костями… Есть это было невозможно, но время такое было, что можно было умереть с голову. В общем, весело мы жили тогда.
Олег Милованов (В.Л.):
- Да… Хорошо, что Вы тогда не жили.
Дмитрий Шаталин:
- Да, и вот таким образом появился Олег. Но это все равно еще была Ночь, не Паранойя. А далее… Далее нужно было меняться.
В.Л.: Почему?
Дмитрий Шаталин:
- Потому что группа Ночь – это глэм. Глэм в нашей стране в то время был не актуален. Для "попсы" это тяжелая музыка, для металллюг – легкая. Получается, он как бы между стилями находится. Междустилье. Поэтому встал выбор – либо туда, либо туда.
Ну а т.к. все в основном на тежеляк были ориентированы, и попса особо никого не прельщала, получилось так, что постепенно мы и стали "утяжеляться".
Конечно же, когда еще Ночь была, и был Саша – она могла быть востребована именно как глэмовая группа. Костюмы, шоу – вот это все. Цели были отчасти коммерческие. И даже был выход на Айзеншписа. Но Сашка разбился и, соответственно, выход этот перекрылся. И на тот период вместо нас он взял другую группу.
Владимир Соколов:
- Young Guns.
Дмитрий Шаталин:
- Да, Young Guns.
Владимир Соколов:
- И слава Богу.
Дмитрий Шаталин:
- Слава Богу, потому что как только они стали петь на русском языке под его началом, то они испортились. На русском им петь не стоило. А до этого-то была такая добротная Cinderella... Ну вот, а с нами вот так все происходило.
Владимир Соколов:
- Я начало самое Паранойи, когда писали уже новый материал, помню. Помню, приехали ко мне как-то Браток (кивает на Олега – авт.) и Леха с ним – царство ему небесное. А я сижу в какой-то конуре, сторожу что-то. И мне приносят кассету какую-то – вот, есть такой рифф и такой. И я сел стразу сочинять И клево – сразу тексты пошли, четко так…
В.Л.: Но ведь в Ночи до Владимира был другой вокалист? Почему произошла смена вокалистов?
Дмитрий Шаталин:
- В Ночи действительно был другой был вокалист, Андрей Капачов. Он потом пел в INRI замечательно. Группа INRI играла сложную, насыщенную музыку. В каждой композиции много неповторяющихся риффов, смена размеров и темпов. А меняющийся репертуар группы был немного не его, не в его духе. INRI, кстати - просто было жалко - у них программа была такая отточенная, что им надо было только полный вперед двигать. А они, в тот момент, когда им надо было рвануть, говорят – мы сейчас месяцок отдохнем, а потом… И этот месяцок вот до сих пор уже длится – года с 95. И все, нет коллектива. Т.е. в нужный момент, когда надо двигаться вперед, они остановились. Это болезнь многих наших коллективов. Распадались такие серьезные проекты в то время.
В.Л.: В каком году появилась группа Ночь?
Дмитрий Шаталин:
- По-моему, в 89-м.
Владимир Соколов:
- В 88-м.
Дмитрий Шаталин:
- Или в 88 или в 89, я вот самое начало не помню, потому что я входил только в последний состав группы. А Володька раньше меня там появился, он лучше знает начало.
Владимир Соколов:
- Там и Петька Мальцев до меня был – он потом в Young Guns играл.
Сергей Селянский: Сохранились ли какие-нибудь записи Ночи?
Владимир Соколов:
- У меня нет.
С.С.: В интернете…
Дмитрий Шаталин:
- В интернете вряд ли сейчас можно что-то найти.
С.С.: Нет, нашел одну - "Бери лопату, копай".
Дмитрий Шаталин:
- А, ну эта песня еще при первом составе была написана. "Бери лопату..." входила в предыдущую программу. Мы ее знали, но не играли, т.к. программа у нас была уже новая.
В.Л.: Итак, какой же год можно считать годом образования Паранойи – 92?
Владимир Соколов:
- Да.
Дмитрий Шаталин:
- Я бы сказал, даже конец 91го. Или даже где-то с лета 92го… тогда Володька как раз появился.
В.Л.: Т.е. если говорить о том, к какому периоду относится группа, советскому или российскому, то это группа российского времени?
Дмитрий Шаталин:
- Да.
В.Л.: В публикациях по поводу образования группы Паранойя сейчас можно прочесть о том, что у всех музыкантов, которые вошли в эту группу, был достаточно большой "послужной список", т.е. каждый уже отыграл в нескольких группах. А вот про Олега упоминается, что группа Ночь была для него чуть ли не первой группой. Олег, так ли это? А как же группа "Земля крестьянам"?
Олег Милованов:
- "Земля крестьянам" была еще в Павлодаре, в Казахстане. Да если записей нет – это не считается.
В.Л.: Записей не осталось?
Олег Милованов:
- Записей у этой группы не было.
В.Л.: В каком году Вы играли в ней – в 88?
Олег Милованов:
- Да, в 88-м. Только точнее будет сказать: "учился играть". Даже когда я пришел в Ночь, у меня было две бочки, и я только учился играть.
Владимир Соколов:
- Но он очень быстро, кстати, научился.
Дмитрий Шаталин (смеется):
- Олег пришел на репетицию и сказал: "Я колбашу в 2 бочки просто охренительно". Потом, правда, сказал, что вторую бочку купил, только когда в самолет садился.
Олег Милованов (улыбается):
- Я наглый авантюрист.
Дмитрий Шаталин:
- Да нет, все нормально было. Поэтому, естественно, Олег и учился сразу, сходу. И достаточно продуктивно.
В.Л.: Дмитрий, а в каких группах работали Вы до того, как пришли в Ночь?
Дмитрий Шаталин:
- Странные люди, Табльдот.
В.Л.: Читала, что Вы в Табльдот вернулись после того, как распалась Паранойя.
Дмитрий Шаталин:
- Нет, когда распалась Паранойя, меня пригласили играть в группу Life. Она же была Sunbirds, в нее входил Лекс (сейчас – гр. Мастер), Александр Ландышев и барабанщик Сергей Глазунов. А Паранойя не распадалась, мы как бы в такое замороженное состояние вошли на неопределенный период, который продолжался и продолжается…. Вот, и в Life отлично все было – пока Леша в Мастер не ушел.
Владимир Соколов:
- Одно время мы с Ландышевым делали свой проект – это было еще до того, как ты (обращаясь к Д. Ш – авт.) играл с ним. Песни были на английском языке. Но потом я подумал: нет, не хочу на английском, я буду принципиально на русском петь.
Дмитрий Шаталин:
- В общем-то, правильно, для русских людей надо петь по-русски…
Олег Милованов (внезапно):
- Концерт надо бы сыграть.
В.Л: Какой концерт?
Олег Милованов:
- Да параноический собрать и сыграть.
Владимир Соколов:
- Давай.
В.Л.: Да, это было бы отлично.
Дмитрий Шаталин:
- И Ленька с нами еще.
Олег Милованов:
- И Ленька с нами еще, конечно.
Дмитрий Шаталин:
- Запросто, только когда?
Владимир Соколов:
- Я готов хоть сейчас исполнить. Только я не спою больше этого ничего. Я по-другому теперь пою. Я перепрофилировался.
Дмитрий Шаталин:
- Ну, ниже споешь.
Владимир Соколов:
- А как я ниже спою?
Дмитрий Шаталин:
- Да я даже не знаю, есть в этом вообще смысл-то, в концерте?
Владимир Соколов:
- Да ты что, давай… давай вспыхнем. Отыграем, почему нет.
Дмитрий Шаталин:
- Потому что это прошлое. Надо двигаться дальше.
Владимир Соколов:
- У меня движуха очень плотная.
Дмитрий Шаталин:
- А Паранойя - вот был такой этап в нашей жизни, я ностальгирую до сих пор.
Владимир Соколов:
- Вот я Димыча уже сколько возбуждаю, не могу никак…
В.Л.: Тогда пока возвращаемся к вопросам. Владимир, а где Вы пели до Ночи? Фауст, 99% - было ли что-нибудь еще?
Владимир Соколов:
- То, что было до армии, я не буду рассказывать – там эти пионерские коллективы были, хотя тоже там лупили здорово, в Красногорск куда-то ездили – микрогастроли такие. Будем считать, что серьезно петь я начал в армии. В армии же сколотил команду – играли по подшефным колхозам – за картошку. Нам грузовик картошки, а мы концерт. А потом пришел из армии, попал в группу Магнит. Попал я сразу на какие-то концерты, за месяц я все выучил – чужой материал, который не я писал.
В.Л.: Магнит, который потом стал Кредо?!
Владимир Соколов:
- Нет-нет. Это другой Магнит. Магнитов было как собак нерезаных. Я им сказал: "Ну что за идиотское название у нас? Давайте мистифицируемся." И предложил название Фауст. Вот этот Фауст сначала играл на фестивале в Горбунова… Железный марш вроде бы … я не помню, как он назывался.
В.Л.: А это какой год был?
Владимир Соколов:
- Это был, по-моему, 86 год. Ну да, я из армии пришел. Конец 86го. Да, а потом меня сразу же перетаскивают в другую группу. Группа в то время была популярная – 99%. Ну, такой хард-н-хеви. Немного концертов дали, записали 2 магнитальбома – там Игорь Чумычким как раз работал, гитарист.
С. С.: Один альбом "Глас вопиющего" назывался.
Владимир Соколов:
- Да-да. Ух, ты! Вот люди-то знают! (Улыбается). И еще какой-то был альбом, я не помню. Даже англоязычный был. После этого я вдруг решил, что – тексты-то г…но, ребята. Думаю, почему бы самому не начать писать? Начал писать. Вот как раз Леху я дернул – нашего, паранойского. И мы сделали группу О.К. Выступили – фестиваль был у Стаса Намина в Зеленом театре, 90й год. Арлекин? Нет, не Арлекин был в 90м… А… "Next Stop" фестиваль назывался. Аппарат 40 киловатт. В микрофон так сделаешь тихо (чмокает) – раз, на весь зал – "Мняммм!" Очень клево было, качественно все. Отбомбили на ура. Приехали американцы какие-то, финны, немцы. А я только-только начал петь клево, написал своих текстов, свои вокальные мелодии, мне все удобно, я все под себя заточил - и как мы снесли всем башню!
Но после этого я что-то охладел, потому что мне хотелось музыки потяжелее. Были еще какие-то проекты, я уже не помню, какие… И вот тут с Паранойей началось.
Дмитрий Шаталин:
- И лихо началось, быстро очень.
Владимир Соколов:
- Мы очень здорово репетировали. На самом деле, вот сколько я живу на свете, занимаюсь музыкой всю жизнь – ну если можно так назвать, я ни одной ноты не знаю до сих пор…
Олег Милованов:
- Да и зачем?
Владимир Соколов:
- Точно. Пускай ноты учит тот, кто играть не умеет. И вот за всю жизнь – это было самое интересное, вот эти репетиционные периоды. У нас репетиции были потрясающие. Во-первых, Олег. Человек, которому все настолько нравилось, он всегда слушал, какие-то там ходы изобретал, что-то новое предлагал постоянно. Это интриговало, затягивало. Кто не горит, тот не зажигает других. А мы горели, хотелось очень многого. И распределял быстро, кто что играет - ты вот это, ты это, ты это. А Димыч – ему не надо никогда ничего говорить – что играть, какие аккорды, какая гармония, какой рисунок, ход. Он с ходу все играл. У меня все также быстро шло. Раз, напел что-то – здорово. Приехал домой, а в голове уже это сидит, и сразу текст пишется. И на следующую репетицию прихожу уже с текстом. Словом, великолепно все было. Это самый интересный был период в моей жизни – в творчестве.
В.Л.: У участников Паранойи было профессиональное музыкальное образование – или все самоучки?
Владимир Соколов:
- Высшее подъездное образование.
Дмитрий Шаталин:
- Тут я могу маленькую теорию задвинуть. Мы знаем 7 нот, 12 полутонов. Я сейчас изучаю эту старую русскую тему, там было 16 нот, 9 тонов, всего 144 звука. Есть какое-нибудь сравнение? Даже с нашим современным образованием. 144 звука в одной октаве. В одной октаве, подумайте!
В.Л.: А человеческое ухо может это различить?
Дмитрий Шаталин:
- Ну вот играют же на безладовом инструменте, например. Просто это минимальное смещение. Допустим, раньше были гусли, в которых были все эти 144 струны. Причем по-разному. Не как в арфе, да, по октавам – а вот именно 144 штуки, и все разные. Причем это подтверждается - знаете как? У нас есть люди с народным образованием, которые занимаются изучением того, что в деревнях бабульки поют. И кажется: бабульки лажают на каждом шагу. Только когда прикинули эту лажу – выяснилось, что там все просто по этой древней схеме.
Олег Милованов:
- Да как они настраивались, слушай?
Дмитрий Шаталин:
- Вот в том-то и дело, вот понимаешь теперь, какой слух должен был быть.
В.Л. Так, а по поводу музыкального профессионального образования?
Владимир Соколов:
- Нету. Я считаю, что самообразование гораздо эффективней.
Дмитрий Шаталин:
- Естественно.
В.Л.: Для музыканта?
Владимир Соколов:
- Для всех.
Дмитрий Шаталин:
- Я видел в какой-то школе для звукорежиссеров интересную вещь. Там какой-то композитор сказал: если вы хотите быть композитором, вот вы когда получили высшее образование, должны все это дело забыть и учиться заново уже самостоятельно. Ну, если тебе это интересно, ты же можешь и сам все это освоить. Другое дело – если ты не понимаешь. А когда тебе все понятно, как и что происходит – зачем повторяться? Да, конечно, ты знаешь меньше произведений, которые тебе дают по программе. Но если тебе интересно, то ты берешь самое лучшее, значит, те же произведения. И если тебе кажется, что ты играешь что-то неправильно, ты всегда можешь спросить у того, кто это делает.
Владимир Соколов:
- Мудрец не спрашивает, мудрец сам постигает свои решения.
Дмитрий Шаталин:
- Или сам постигает. Классика – что она, недоступна? Купил, послушал, все свои ошибки проработал – и все, вот тебе готовое образование. Причем у тебя мозги не забиты лишними вещами.
Владимир Соколов:
- Клише.
Дмитрий Шаталин:
- Они у тебя забиты только тем, что нужно тебе.
Олег Милованов:
- А я не согласен.
В.Л.: Олег, а Вы как считаете?
Олег Милованов:
- Образование – вещь необходимая. Во-первых, это нотная грамота…
Владимир Соколов:
- Пьянство – дело добровольное.
Олег Милованов:
- Это язык нот, который надо знать.
В.Л.: Но при таком отношении к музыкальному профессиональному образованию Вы также не учились?
Олег Милованов:
- Нет, я учился в музыкальном училище 2 года, я просто по обстоятельствам оттуда уехал. Но за эти 2 года, кстати, я ничему не научился. К сожалению.
Дмитрий Шаталин:
- У меня есть друзья с высшим образованием – извини, я тебя перебью (Олегу – авт.) – они говорят, вот мы когда учились, жили в общаге. Приходят к нам, например, вот струнники, скрипачи…. А как делать становилось нечего, сразу предложение: "Ну, давай чего-нибудь взлабнем". Ответ от скрипачей: "Давай. А ноты где?"
Владимир Соколов:
- Ага. Я сколько раз таких людей встречал.
Дмитрий Шаталин:
- А нам дайте инструменты – мы сыграем так. Без нот!
Владимир Соколов:
- На шару.
Дмитрий Шаталин:
- И вот это вот, то, о чем Олег говорит – это в принципе нужно для правильного понимания чистого исполнительского искусства. Не для творчества. А для исполнительского – да. Но это же тоже можно выучить все. Те же ноты – ты берешь и выучиваешь.
Олег Милованов:
- Стоп-стоп. Я говорю о профессионализме.
Дмитрий Шаталин:
- Понимаешь, профессионализм заключается в том, работаешь ты по этой профессии или не работаешь.
Владимир Соколов:
- Вот я профессионал или нет? А я нот не знаю и чувствую себя просто великолепно. И попробует пусть какой-нибудь хрен с образованием спеть так, как пою я.
Олег Милованов:
- А я бы хотел доучиться.
В.Л.: Да? Т.е. если бы была возможность, Вы бы пошли сейчас учиться?
Олег Милованов:
- Ну естественно, конечно.
Дмитрий Шаталин:
- Нет, я совершенно против него ничего не хочу сказать – против такого подхода. Я где-то даже тоже говорил, что недостаток образования всегда сказывается. Потому что то, что ты можешь сделать быстрее, когда ты это знаешь - ты быстро делаешь. А если не знаешь – тебе еще нужно это освоить, а потом только делать. И потом, у тебя всегда существует еще такая проблема – правильно ли ты делаешь или неправильно. Тебе приходится все время куда-то оборачиваться, все время спрашивать. Спрашивать – имеется в виду не обязательно в прямом смысле – куда-то идти и спрашивать, а как бы сравнивать, с чем-то сопоставлять. А здесь нет – ты просто делаешь, и все. Да и, как бы, не знаю, с другой стороны, вот допустим – если брать конкретно Паранойю – здесь как-то повлияло отсутствие профессионального музыкального образования на возможность писать песни? Никак не повлияло. Да я и думаю, в других коллективах тоже.
В.Л.: Вопрос к Олегу. Олег, вот если Вы хотели получить музыкальное образование, то почему не доучились? Или осознание того, что оно нужно, пришло не так давно?
Олег Милованов:
- Я знаком с большим количеством людей, закончивших консерваторию. У меня брат барабанщик, он играет джазовые композиции такие, которые мне даже не снились. И я понял, это никому не помешает. Но там есть один нюанс. Они не могут играть просто. Простоты у них не хватает, понимаете? У них все - палитры, палитры, палитры. Они практически в другом измерении находятся, в разных ладах – лидийских, миксолидийских. А вот такую простоту сыграть, которая нужна в определенном жанре – так это им тяжело. Вот так. Но я бы все-таки хотел быть таким. Зажравшимся мудрецом с большим багажом знания.
В.Л.: Так Вы к этому позже пришли или это изначально было, но просто времени не хватило?
Олег Милованов:
- Тогда мне хватало того, что было.
Дмитрий Шаталин:
- Да это и всем, кстати, хватало. Потому что это ты потом начинаешь понимать, что тебе надо больше, больше. Допустим, если умеешь ты играть там со скоростью 160 шестнадцатыми – это уже выше крыши, достаточно. (Показывает пальцами, барабаня по столу – авт.) Куда уже больше? Не нужно. А потом ты понимаешь, что оказывается, можно играть медленней, но "красивше". Это естественный рост. Но то, о чем Олег говорит – я бы тоже не отказался от этого.
Владимир Соколов:
- Только жизнь очень короткая. Пока убьешь на это время, закончится.
Олег Милованов:
- Вот на это время можно убить - на рулетку, на бухло, на наркотики. А на учебу – никогда ты не убьешь.
В.Л.: Если говорить о немузыкальном образовании – какие профессии имеют участники группы? Приходилось ли работать "не-музыкантами"?
Дмитрий Шаталин:
- Я работал в "Росконцерте". Когда мы пришли из армии, еще существовал закон о тунеядстве, поэтому нужно было работать - хоть на заводике каком-то, иначе тебя бы просто посадили – вот и все.
Владимир Соколов:
- Делали хитро – платили какому-нибудь алкашу, а он за тебя там что-то мёл. А ты репетируешь, играешь. Я так делал.
Дмитрий Шаталин:
- Ну, или так. По-другому нельзя было. Я тоже пришел в 86 из армии. Еще же все – хоть и Горбачев, но Советский Союз, законы никто не отменял, конституцию тоже. Сейчас жизнь совсем по-другому, вообще трудно понять, как мы там жили.
Олег Милованов:
- Я родился в Советском Союзе, и вырос в этой совершенно тупой системе... Пошел, куда меня партия послала, очень далеко. Закончил там училище, работал там трактористом, бульдозеристом, экскаваторщиком, комбайнером, сварщиком – кем только я не работал. Просто в той среде людей – на стройках, бульдорезированных колоннах – у них настолько низкий уровень интеллекта, что с ними совершенно неинтересно общаться, не о чем. Тем более, они меня постоянно стебали.
В.Л.: Стебали за что?
Олег Милованов:
- Ну, пальцы тонкие, и сам весь такой вот не такой…
Дмитрий Шаталин:
- А там рука должна быть как гиря, чтоб ты мог молот взять и трак выбить, например.
Олег Милованов:
- Ну а в армии я уже в оркестр попал. Мне не хотелось маршировать. Казалось, это как-то так тупо. Я что-то другое хотел делать, лишь бы стоять – понимате, не ходить. Мне дали часы и сказали ударять 120 ударов в минуту – я понял, что такое 120 ударов – в секунду нужно 2 раза шлепнуть. Потом постепенно, постепенно освоил ударные. Из армии пришел – опять пошел работать на экскаватор. Поработал – опять понял, не в кайф совершенно. Познакомился и музыкантами – и началось.
В.Л.: А дальше уже была Паранойя?
Олег Милованов:
- Да. Ну, до этого была практика в ресторане, преходящая.
Владимир Соколов:
- Хотите, я вам скажу одну интересную мысль? Только внимательно слушайте. Основные вопросы – это никому не интересно. Если кто-то будет залезать в интернет, так вот интересны как раз вот эти мелочи, тонкости, какие-то маленькие скотства – вот это интересно. А кто когда родился, когда где образовался – это не столь важно.
В.Л.: Не совсем. Дело в том, что Вы не знаете людей, которые заходят к нам на сайт.
Владимир Соколов:
- Я понимаю. Но все-таки вот мне гораздо интересней, кто кому где-то морду за углом начистил, чем то, есть ли у него высшее консерваторское образование.
В.Л. (смеется): Это уже желтая пресса, а мы к ней не относимся.
Владимир Соколов:
- Т.е. вы у нас пафосные люди? Это называется официоз. Понял, понял. Тогда я буду вести себя соответственно (смеется).
В.Л.: Давайте вернемся в 93 год. Расскажите, пожалуйста, о записи "Мести зла" - как писался альбом?
Владимир Соколов:
- А я уже начал рассказывать. Пришел Олег, пришел Леша Бурмистров, принесли мне рифф – кусочек там такой. Тр-ды-ды-ды. Потом Димыч подключился. Сделали, слепили как-то все быстро…. Здорово получилось.
Дмитрий Шаталин:
- Мы писали очень быстро – и знаете, почему? Программа Ночи была, но ее нужно было менять, утяжелять. Когда решили создать Паранойю, нужно было быстро создать новый материал. Плюс директоры, спонсоры – нужно было все успеть использовать, пока это было.
В.Л.: А у вас были спонсоры?
Дмитрий Шаталин:
- У нас были. На такой студии, где мы писались, поднять такой материал – в общем-то не получится бесплатно.
Олег Милованов:
- Возможность писать на той студии образовалась внезапно, и нужно было не упустить ее.
Владимир Соколов:
- Там же все "Песни о главном" писались – т.е. студия была одна из самых дорогих в Москве.
В.Л.: А что это была за студия, как называлась?
Владимир Соколов:
- Называлась она студия "Полифон" Виталия Набережного… Слушайте, а знаете, как название образовалось "Паранойя"? Мы долго сидели думали, как же назваться. Пока репетировали, месяц мы сидели, мозги себе парили. Вот сидим, репетируем, пива на наберем и сидим квасим. Девчонки, пиво.... Поиграли – опять девчонки, опять пиво. Сидим и думаем – ну как же назвать. На самом деле, могла быть версия "Мавзолейдер" - я, помните, предлагал?
Олег Милованов:
- Мы ходили и писали целые списки – кто что придумал - и потом оглашали их.
Владимир Соколов:
- Грызня была великая. То этому что-то не нравится, то этому.
Олег Милованов:
- Да, понимаете, ситуация такая была: то х..р длинный, то рубашка короткая.
В.Л.: А какие еще версии были?
Олег Милованов:
- Мавзолейдер.
В.Л.: А еще?
Владимир Соколов:
- Много было версий. Сейчас уже не вспомнить всех.
В.Л: Почему "Мавзолейдер"?
Владимир Соколов:
- Да просто название понравилось. И обложка к альбому должна была быть – дьявол перелезает через кремлевскую стену, а его копыто – это как раз Мавзолей.
В.Л.: Но потом все же остановились на названии "Паранойя". Как это случилось?
Владимир Соколов:
- Да потом уже я закипел, говорю: ребят, у меня сейчас паранойя начнется. И все – все так друг на друга посмотрели…
В.Л.: И всем понравилось.
Дмитрий Шаталин:
- Обычно так и возникают любые названия.
Владимир Соколов:
- Да, дальше было так: "Во!" - "А давай?" - "А давай!"
Олег Милованов:
- Это было в Марьино.
Владимир Соколов:
- Да. И мы еще сказали: пускай останется пока как бы демо-версия названия. А оно потом прижилось…Ну, а что такое? Паранойя – все мы параноики (смеется).
Дмитрий Шаталин:
- Паранойя спасет мир.
Владимир Соколов:
- Паранойя спасет мир, это точно. В хорошем смысле.
В.Л.: Вернемся к записи – как долго писался альбом? Месяц?
Владимир Соколов:
- Сейчас я скажу. Чистого времени, наверное, месяц. А вот растягивалось больше, чем на месяц… пишем – потом три недельки пропуск идет.
Дмитрий Шаталин:
- Я могу сказать так. Вот Олег записал барабаны за 5 смен. Одна смена – это 6 часов. Всего было было 5 смен. Первая смена убилась на настройку, кажется, да? И потом, когда уже барабаны прописали, он смотрел, что там редактировать. Я же прописал весь бас за 14 часов.
Владимир Соколов:
- Ты сказал: "Дайте мне литр водки – и я вам запишу". За одну смену все записал.
Дмитрий Шаталин (улыбается):
- Ну тут немножко все не так.
Владимир Соколов:
- Да так было! (смеется)
Дмитрий Шаталин:
- Я уже давно не киряю, но на тот период это было. Они мне сказали – вот если ты запишешь за сегодня все, подойдешь к ларьку – куда пальцем ткнешь, в любую бутылку, тебе ее купим.
Владимир Соколов:
- Ну да, и за 6 часов, по-моему, все записал.
Дмитрий Шаталин:
- Нет, за 14. А водка – вот эта, с ручкой была водка.
Владимир Соколов:
- Помню, да. Такая большая, многолитровая.
Олег Милованов:
- Ага, Димыч дорвался до палатки (смеется).
Дмитрий Шаталин:
- Забегая вперед, могу сказать – вначале у тебя имидж такой, что ты в любом состоянии лабаешь круто, а потом ты становишься рабом своего имиджа. Т.е. тебе уже все равно, кто чего лабает, где чего лабают. Надо из этого выскакивать просто.
Владимир Соколов:
- Ты знаешь, я могу сказать, что в мы любом состоянии играли. Сниматься вот (кивком указывает на Д.Ш) не мог только – а играл в любом состоянии. Вот на съемке клипа на песню "Гример из морга" он был совершенно… (смеется) упал, в общем.
Дмитрий Шаталин:
- Я приехал с дня рождения со своего. Естественно.
Владимир Соколов:
- И осветительные приборы падали… Красавец, конечно! (Смеется).
Продолжение следует...
